Глава 8
Денщик на ночь
День был в самом разгаре. Стояла невыносимая жара. Ржевский лениво покачивался в седле, думая о Сонечке.
"Сонечка, - думал Ржевский. - Волосы, глаза, губы, шея. Плечи, грудь, талия, бедра..."
Мундир на поручике давно высох, но грязь запеклась в виде замысловатых разводов. Сознавая свой весьма неприглядный для гусара вид, Ржевский ехал домой кружными путями, направляя коня под тень деревьев, прижимаясь к заборам. До дома Авдотьи Ильиничны, где он снимал комнату, оставалось рукой подать, когда за поворотом поручик вдруг наткнулся на ротмистра Лейкина. Тот ехал в сопровождении неизвестного молодого гусара.
- А, поручик, - обрадовался Лейкин, завидев Ржевского. -Чего это вы руку к голове прикладываете? Пальцем у виска покрутить захотелось?
- Честь отдаю, господин ротмистр, - буркнул Ржевский, слегка обидевшись.
- Ах честь, - язвительно протянул ротмистр, обдавая его густыми парами, которые могли выбить из седла кого угодно. Но только не гусара. - Где же ваш головной убор, поручик? Кивер ваш где? В ломбард заложили? пропили?
Ржевский пощупал макушку. И цыкнул зубом. Кивера не было! Должно быть, он оставил его под кустом ежевики, когда высматривал в подзорную трубу Сонечку.
- И вообще, поручик - продолжал глумиться пьяный Лейкин, - вы выглядете так, как-будто вас долго били под Полтавой.
Рассвирепев, Ржевский втянул полной грудью изрыгаемый ротмистром воздух, и, подобрев от ударившего в голову хмеля, философски заметил:
- Вы тоже, господин ротмистр, небось, не бургундским баловались.
Ротмистр Лейкин от этого замечания сразу как-то сник и погрустнел.
- Сивуха, какое там, к лешему, бургундское, - поведал он, рассеянно почесывая пятерней в гриве у лошади. - Здесь не Париж и даже, скажу вам откровенно, не Санкт-Петербург. Одна надежда - на французов. Как полезут на нас через Неман, будет нам повод в Париж прогуляться. Там уж мы с вами свое возьмем. Если не убьют, конечно.
- "Кто остался жив, тому честь и слава!" - неожиданно процетировал спутник Лейкина, державшийся до этого поодаль.
Поручик пригляделся, и на его лице от уха до уха расплылась сладчайшая улыбка:
- Мое почтение, Клавдия Васильевна.
- Вы что такое себе позволяете, поручик! - вскипел Лейкин, подскочив в седле. - Это мой новый денщик. Мы с ним прогуливаемся, а тут вы, понимаете ли, выезжаете из-за угла с вашей похабной фасьяль, если не сказать - с мордой. И строете черт-те какие предположения. Что за глупые намеки!
Поручик молча улыбался. Слова ротмистра его ничуть не трогали. "Где бы мне раздобыть такого денщика на сегодняшнюю ночь?" - думал он, хитро поглядывая на гусара, у которого доломан едва не трещал по швам, откровенно топорщась на груди.
- Вы думаете, я совсем спятил, чтобы обрядить бабу в военный мундир?! - продолжал орать ротмистр. - За кого вы меня принимаете?
- За ротмистра Семена Петровича Лейкина.
- Да, это я. Не буду спорить, Лейкин Семен Петрович - это я. Но зарубите себе на носу, поручик, фамилия Лейкин и садовая лейка - не имеют ничего общего! Лейкин - от слова "лить". Лить пушки, ядра, пули...
- Воду, - подсказал Ржевский.
- Да, воду, сталь, чугун. Проливать кровь. Разливать водку.
- Ты пьян, Петрович, - ласково проговорила Клавдия Васильевна. - Поехали, а? "Где тревога, туда и дорога, где ура - туда и пора".
- Молчи, дура! "Надлежит, чтобы войска предводителя своего разумели".
- "Неприятелю время давать не должно", - возразила она.
- А кто здесь неприятель? - удивился Лейкин. - Поручик Ржевский, чтоб ты знала, мой первый друг во всем эскадроне. Ведь так, поручик?
- Гусар гусару - брат, - тепло проговорил Ржевский.
- Гусар гусару глаз не выколет, - подхватил ротмистр.
- Если только по пьяному делу или на дуэли.
- "Искренность отношений, правда в общении - вот дружба", - заулыбалась Клавдия Васильевна.
- Молчи дура! - оборвал Лейкин. - Научил тебя на свою голову суворовским маразмам. Будешь теперь цитировать до посинения.
- Сами вы дурак, - обиделась женщина. - И нос у вас синий.
Ударив лошадь по бокам, она поскакала прочь.
- Мда-а, поручик, - пробормотал Лейкин, удрученно глядя ей вслед. - Наверное, я и в самом деле спятил, но посмотрите, как она соблазнительно выглядит в гусарском мундире.
- Хороша, - кивнул Ржевский. - А без него и подавно.
- Что-о-о? А вы откуда знаете?
- Предполагаю.
У Лейкина отлегло от сердца. Он ухмыльнулся.
- А я вот располагаю. Хоть и не Господь Бог. Эх, догоню, прощенье вымолю... - он развернул коня. - А что касается вашего кивера, поручик, завтра же вы должны предъявить его вахмистру Глотову. Ищите где хотите, а чтоб был.
- Ну вот, дружба дружбой, а портянки врозь, - проворчал Ржевский.
- И подзорную трубу мою отдайте. У вас еще от голых девок в глазах не двоится?
- Никак нет.
- Завидую я вашему бинокулярному зрению, поручик. Я вот смотрю вслед Клавдии Васильевне - и уже не могу разобрать, где она, а где лошадь.
- Лошадь снизу, а она сверху. Если б было наоборот, господин ротмистр, они бы так далеко не ускакали.
- Ржевский, вы меня утомили.
Забрав у поручика подзорную трубу, ротмистр Лейкин пустился галопом догонять свою пассию. глава 9