Глава 5
ПЕРЕПРАВА
Наполеон был разбужен среди ночи дежурным генералом Раппом, с криком ворвавшимся в его походную палатку.
Император, пулей выскочив из постели, схватил генерала за плечи.
- Что вы? Что? Что случилось? Где моя армия? Где я? Кто я?
- Мон сир, простите, что посмел вас разбудить, - взволнованно выпалил Рапп. - Но поверьте, это зрелище того стоит.
- Какое зрелище? Что? Да говорите же, наконец!
Генерал с усилием перевел дух.
- Там... на том берегу... женщины...
- Ну и?..
- Они голые.
- То есть как голые?
- До нитки, сир. Как римские грации.
- С какой стати?!
- Они купаются.
- Вуаля! Где моя подзорная труба?
Наполеон нервно огляделся по сторонам, протирая заспанные глаза.
- Не время искать, мон сир, - взмолился Рапп. - Воспользуйтесь моей.
- Давайте!
Выхватив у него из рук трубу, Бонапарт выбежал на свежий воздух.
- А сапоги, сир?
- Потом, потом, - отмахнулся император.
Подхватив его сапоги, генерал поспешил следом.
Стояли сумерки. Рассвет чуть брезжил.
Было то время суток, когда еще нельзя понять, что это - поздняя ночь или раннее утро.
Походная императорская палатка располагалась на горе, откуда открывался прекрасный вид на Неман.
- Ну? Где? - нетерпеливо выкрикнул Наполеон, расталкивая свиту, столпившуюся на откосе горы.
- Вон там, левее, мон сир, - подсказал Рапп. - Где березки.
Бонапарт пристроил трубу на спине подбежавшего к нему пажа.
- Хм, лошадей моют, - пробормотал он. - В такую рань?.. Варвары!
- Ну, что они? Как? - суетился вокруг императора Рапп.
- Что вам сказать... так себе. Груди как доски.
- Да-а?
- А что вы хотите, Жан, - приблизился к ним Мюрат. - Это же литовки, а не русские красотки.
Наполеон вдруг резко выпрямился. Дав пажу сапогом под зад, он зло выпалил в лицо своим маршалам:
- Литовки?! А бороды у них откуда?
- Как бороды? Какие бороды? - пронеслось по толпе приближенных. - Не может быть!
- Полагаю, это мочалки, - дипломатично заметил Коленкур.
- Сами вы мочалка! - крикнул Наполеон. - Это не литовки, а казаки. И они бородатые, потому что никогда не бреются.
Свирепо глядя на Раппа, Бонапарт красноречиво постучал себя по лбу. Дежурный генерал был готов провалиться сквозь землю.
- Прошу прощения, мон сир, туман...
- У вас в голове! - оборвал Наполеон.
Рапп развел руками. От растерянности он не осознавал, что в каждой из них держит по императорскому сапогу.
В глубине души корсиканца зарождалась лава бешенства. И в следующий миг она выплеснулась наружу.
- Вы подняли меня с постели, заставили босяком бежать по холодной росе! - орал Бонапарт, наступая на пятившегося от него генерала. - Я рискую в канун великих сражений подхватить насморк... Где моя шляпа?! - Императору подали треуголку. Бросив ее на землю, он стал топтать ее босыми ногами. - А если я заболею и умру? Что будет с моей армией? Что будет с Францией? А с Марией, а с Луизой? С моей Марией-Луизой? Не слишком ли дорогая плата за то, чтобы полюбоваться голыми задницами бородатых мужиков!
Рапп чуть не плакал.
Свита злорадствовала.
И только Мюрат решился вступиться за несчастного генерала, - не зря на клинке его дамасской сабли было выгравировано: "Честь и женщины".
- Простите, мон сир, - сказал Мюрат, - но после вашего недавнего напутствия армии - любому может привидеться все что угодно. Мне самому всю ночь снились голые девушки.
- И мне тоже, - обронил начальник генерального штаба Бертье.
- Ну, хорошо, забудем об этом недоразумении, - сказал Наполеон, как-то сразу успокоившись. - Отдайте сапоги, Жан. Ноги стынут.
Генерал Рапп протянул императору сапоги. Камердинер Констан помог обуться.
- Счастливчики, - проворчал Наполеон. - Голые девушки им снились! А мне привиделся Людовик XVI, и представьте себе - одетый. Но без головы.
- Какой ужас! - сказал Коленкур. - Сочувствую всем сердцем.
- Кому - мне или ему?
- Конечно же вам, мон сир. Людовик XVI и с головой был все равно что без.
Императору подали новую чистую треуголку. Водрузив ее по самые брови, он сунул руку под жилет.
- Опять изжога, мон сир? - встревожился доктор Луакре.
- Нет, - угрюмо бросил Бонапарт. - На этот раз - только поза.
Вдруг со стороны реки поднялся шум. Стали слышны выстрелы, крики, лошадиное ржание.
- Смотрите, сир! - вскричал маршал Даву. - Польский полк начал переправу.
- Матка боска! - встрепенулся император. - Кто дал команду? Кто посмел?!
Толпа адъютантов хлынула вниз выяснять, в чем дело. Через пять минут самый проворный из них вернулся и, задыхаясь, доложил:
- Мон сир, поляки приняли казачий разъезд за купальщиц, и сдержать их не было ни какой возможности.
- Канальи! - Император бросил шляпу себе под ноги и стал яростно втаптывать ее в землю. - Идиоты! Ублюдки! Пся крев! Всех кастрирую! Кто здесь, в конце концов, Наполеон?!
- Но, сир, - сказал Мюрат, - переправа все равно должна была начаться сегодня утром. Часом раньше, часом позже - какая разница?
- Вы ничего не понимаете. А еще король Неаполитанский. Они испортили мне всю обедню! Я здесь отдаю приказы! Я! Я, Наполеон!!
- Не отзывать же их теперь назад.
Спокойная рассудительность маршала подействовала на узурпатора отрезвляюще. Поддав ногой истоптанную треуголку, Наполеон коротко бросил адъютантам:
- Шляпу и коня!
Через мгновение он уже сидел на ослепительно белом арабском скакуне, оглядывая окрестности в подзорную трубу из-под новой шляпы.
Убедившись, что еще не все полки начали переправу за призрачными нимфами, Наполеон приподнялся в седле и громко крикнул:
- Бон вуайаж, мон арми! Бон шанс!
И вооруженные до зубов полчища в разноцветных мундирах, как три огромные пиявки, потянулись по трем наведенным мостам на российскую сторону. глава 6
ПЕРЕПРАВА
Наполеон был разбужен среди ночи дежурным генералом Раппом, с криком ворвавшимся в его походную палатку.
Император, пулей выскочив из постели, схватил генерала за плечи.
- Что вы? Что? Что случилось? Где моя армия? Где я? Кто я?
- Мон сир, простите, что посмел вас разбудить, - взволнованно выпалил Рапп. - Но поверьте, это зрелище того стоит.
- Какое зрелище? Что? Да говорите же, наконец!
Генерал с усилием перевел дух.
- Там... на том берегу... женщины...
- Ну и?..
- Они голые.
- То есть как голые?
- До нитки, сир. Как римские грации.
- С какой стати?!
- Они купаются.
- Вуаля! Где моя подзорная труба?
Наполеон нервно огляделся по сторонам, протирая заспанные глаза.
- Не время искать, мон сир, - взмолился Рапп. - Воспользуйтесь моей.
- Давайте!
Выхватив у него из рук трубу, Бонапарт выбежал на свежий воздух.
- А сапоги, сир?
- Потом, потом, - отмахнулся император.
Подхватив его сапоги, генерал поспешил следом.
Стояли сумерки. Рассвет чуть брезжил.
Было то время суток, когда еще нельзя понять, что это - поздняя ночь или раннее утро.
Походная императорская палатка располагалась на горе, откуда открывался прекрасный вид на Неман.
- Ну? Где? - нетерпеливо выкрикнул Наполеон, расталкивая свиту, столпившуюся на откосе горы.
- Вон там, левее, мон сир, - подсказал Рапп. - Где березки.
Бонапарт пристроил трубу на спине подбежавшего к нему пажа.
- Хм, лошадей моют, - пробормотал он. - В такую рань?.. Варвары!
- Ну, что они? Как? - суетился вокруг императора Рапп.
- Что вам сказать... так себе. Груди как доски.
- Да-а?
- А что вы хотите, Жан, - приблизился к ним Мюрат. - Это же литовки, а не русские красотки.
Наполеон вдруг резко выпрямился. Дав пажу сапогом под зад, он зло выпалил в лицо своим маршалам:
- Литовки?! А бороды у них откуда?
- Как бороды? Какие бороды? - пронеслось по толпе приближенных. - Не может быть!
- Полагаю, это мочалки, - дипломатично заметил Коленкур.
- Сами вы мочалка! - крикнул Наполеон. - Это не литовки, а казаки. И они бородатые, потому что никогда не бреются.
Свирепо глядя на Раппа, Бонапарт красноречиво постучал себя по лбу. Дежурный генерал был готов провалиться сквозь землю.
- Прошу прощения, мон сир, туман...
- У вас в голове! - оборвал Наполеон.
Рапп развел руками. От растерянности он не осознавал, что в каждой из них держит по императорскому сапогу.
В глубине души корсиканца зарождалась лава бешенства. И в следующий миг она выплеснулась наружу.
- Вы подняли меня с постели, заставили босяком бежать по холодной росе! - орал Бонапарт, наступая на пятившегося от него генерала. - Я рискую в канун великих сражений подхватить насморк... Где моя шляпа?! - Императору подали треуголку. Бросив ее на землю, он стал топтать ее босыми ногами. - А если я заболею и умру? Что будет с моей армией? Что будет с Францией? А с Марией, а с Луизой? С моей Марией-Луизой? Не слишком ли дорогая плата за то, чтобы полюбоваться голыми задницами бородатых мужиков!
Рапп чуть не плакал.
Свита злорадствовала.
И только Мюрат решился вступиться за несчастного генерала, - не зря на клинке его дамасской сабли было выгравировано: "Честь и женщины".
- Простите, мон сир, - сказал Мюрат, - но после вашего недавнего напутствия армии - любому может привидеться все что угодно. Мне самому всю ночь снились голые девушки.
- И мне тоже, - обронил начальник генерального штаба Бертье.
- Ну, хорошо, забудем об этом недоразумении, - сказал Наполеон, как-то сразу успокоившись. - Отдайте сапоги, Жан. Ноги стынут.
Генерал Рапп протянул императору сапоги. Камердинер Констан помог обуться.
- Счастливчики, - проворчал Наполеон. - Голые девушки им снились! А мне привиделся Людовик XVI, и представьте себе - одетый. Но без головы.
- Какой ужас! - сказал Коленкур. - Сочувствую всем сердцем.
- Кому - мне или ему?
- Конечно же вам, мон сир. Людовик XVI и с головой был все равно что без.
Императору подали новую чистую треуголку. Водрузив ее по самые брови, он сунул руку под жилет.
- Опять изжога, мон сир? - встревожился доктор Луакре.
- Нет, - угрюмо бросил Бонапарт. - На этот раз - только поза.
Вдруг со стороны реки поднялся шум. Стали слышны выстрелы, крики, лошадиное ржание.
- Смотрите, сир! - вскричал маршал Даву. - Польский полк начал переправу.
- Матка боска! - встрепенулся император. - Кто дал команду? Кто посмел?!
Толпа адъютантов хлынула вниз выяснять, в чем дело. Через пять минут самый проворный из них вернулся и, задыхаясь, доложил:
- Мон сир, поляки приняли казачий разъезд за купальщиц, и сдержать их не было ни какой возможности.
- Канальи! - Император бросил шляпу себе под ноги и стал яростно втаптывать ее в землю. - Идиоты! Ублюдки! Пся крев! Всех кастрирую! Кто здесь, в конце концов, Наполеон?!
- Но, сир, - сказал Мюрат, - переправа все равно должна была начаться сегодня утром. Часом раньше, часом позже - какая разница?
- Вы ничего не понимаете. А еще король Неаполитанский. Они испортили мне всю обедню! Я здесь отдаю приказы! Я! Я, Наполеон!!
- Не отзывать же их теперь назад.
Спокойная рассудительность маршала подействовала на узурпатора отрезвляюще. Поддав ногой истоптанную треуголку, Наполеон коротко бросил адъютантам:
- Шляпу и коня!
Через мгновение он уже сидел на ослепительно белом арабском скакуне, оглядывая окрестности в подзорную трубу из-под новой шляпы.
Убедившись, что еще не все полки начали переправу за призрачными нимфами, Наполеон приподнялся в седле и громко крикнул:
- Бон вуайаж, мон арми! Бон шанс!
И вооруженные до зубов полчища в разноцветных мундирах, как три огромные пиявки, потянулись по трем наведенным мостам на российскую сторону. глава 6