Глава 32
НОЧЬ УЗУРПАТОРА
Утром 25 августа, в канун великой битвы за деревню Бородино, барон де Боссе привез Наполеону из Парижа подарок от императрицы: портреты маленького сына Бонапарта (которого все называли римским королем) и самой Марии-Луизы.
В знак благодарности император пригласил известного во Франции писателя и драматурга в свою палатку завтракать.
- Я счастлив побыть в вашем тесном семейном кругу, сир, - поклонился де Боссе, наблюдая, как адъютанты бережно устраивают на соседних стульях портреты.
- Вы выбрали удачное время для своего вояжа, - заметил Наполеон, нюхая табак. - Через три дня вы увидите азиатскую столицу. Коленкур утверждает, что купола московских церквей блестят совсем как моя табакерка.
- Она ведь из чистого золота?
- Разумеется. Скоро вся Франция будет нюхать только из золотых табакерок!
- И табак этот будет золотой, - улыбнулся де Боссе.
Император ласково потрепал его за ухо, дав понять, что шутка понравилась.
Налюбовавшись изображениями сына и жены, Бонапарт велел выставить их портреты перед своей палаткой для воодушевления Старой гвардии.
- Vive lEmpereuer! Vive le Roi de Rome! - понеслись возгласы сбегавшихся со всех сторон гвардейцев.
Прислушиваясь к радостным воплям снаружи, Наполеон продиктовал приказ по армии:
"Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа доставит вам все необходимое: удобные московские квартиры и русских женщин без панталон. Пусть позднейшее потомство с гордостью скажет о каждом из вас: "Мой папа был француз!"
Когда Наполеон вместе с де Боссе вышел из палатки, оба портрета были, как мухами, облеплены возбужденными солдатами и офицерами.
Император слегка нахмурился.
- Уберите мальчика, - сказал он, грациозно-величественным жестом указывая на портрет наследника, - ему еще рано видеть поле сражения.
Римского короля унесли, но толпа гвардейцев продолжала нарастать. И вскоре Мария-Луиза исчезла с глаз мужа за чужими мундирами и шляпами.
Наполеон задрожал левой ногой, что обычно предвещало бурю.
- Уберите девочку, - сказал он адъютантам, - то есть не девочку... она уже... ей еще...
- Что, сир? - вежливо изогнулся де Боссе.
- Она слишком легко одета! - крикнул император. - Ей еще рано видеть вокруг себя столько масляных рож! Кто это нарисовал?
- Ваш придворный художник Франсуа Жерар.
- Ах, художник, - повторил Наполеон, выкручивая де Боссе ухо. - Все вы художники. Богема проклятая!
Адъютанты, подхватив изрядно потертую Марию-Луизу, бросились прятать ее в палатку.
Наполеон, в ярости оседлав коня, поскакал осматривать местность. Он мчался так быстро, что его продуло.
К вечеру у Наполеона из обеих ноздрей потекло. Но по-настоящему его беспокоило лишь, как бы русские опять не ускользнули у него из-под носа.
- Я верю в свою звезду, - говорил он доктору Луакре, колдовавшему вокруг него с лекарствами и примочками. - Меня ждет второй Аустерлиц.
- Да, да, вне сомнения, - заботливо соглашался тот. - Примите еще две пилюли, сир, и у вас будет сразу два Аустерлица.
- К дьяволу ваши пилюли! У меня от них изжога. Чего стоит наука, если она не в состоянии вылечить меня от насморка?! Выкиньте все ваши снадобья и налейте мне пинту старого доброго вина.
Доктор Луакре не посмел спорить. И всю оставшуюся ночь Наполеон жадно пил пунш. Густое сахарное вино лелеяло в нем сладкие мечты о завтрашней победе над Кутузовым.
Из-за простуды великий узурпатор не мог ни на минуту сомкнуть глаз и, прохаживаясь вокруг палатки со стаканом пунша, донимал часового.
- Как твое имя?
- Бенжамен, сир.
- С какого года в службе?
- С восемьсот пятого, сир.
- А! из стариков. Получили рис в полк?
- Получили, сир.
- А сухари?
- Получили, сир.
- Армия воюет желудком, - глубокомысленно заявлял Наполеон и с тревогой осведомлялся у дежурного генерала Раппа, не ушли ли русские. Услышав отрицательный ответ, он, голосом, чрезмерно гнусавым даже для француза, провозглашал: "Шахматы поставлены, игра начнется завтра!" - брал очередной стакан пунша и вновь отправлялся болтать с часовым.
- Ты рад быть моей пешкой, Люсьен?
- Как прикажете, сир, - отвечал гвардеец по имени Бенжамен.
- Получили дамок в полк?
- Получили, сир.
- Армия воюет не только желудком, - заключал Наполеон и отправлялся на поиски Раппа.
Около шести утра Наполеон набрел в тумане на Нея с Даву и велел им тотчас же "начать игру".
Восход солнца был встречен залпом тысячи орудий. глава 33
НОЧЬ УЗУРПАТОРА
Утром 25 августа, в канун великой битвы за деревню Бородино, барон де Боссе привез Наполеону из Парижа подарок от императрицы: портреты маленького сына Бонапарта (которого все называли римским королем) и самой Марии-Луизы.
В знак благодарности император пригласил известного во Франции писателя и драматурга в свою палатку завтракать.
- Я счастлив побыть в вашем тесном семейном кругу, сир, - поклонился де Боссе, наблюдая, как адъютанты бережно устраивают на соседних стульях портреты.
- Вы выбрали удачное время для своего вояжа, - заметил Наполеон, нюхая табак. - Через три дня вы увидите азиатскую столицу. Коленкур утверждает, что купола московских церквей блестят совсем как моя табакерка.
- Она ведь из чистого золота?
- Разумеется. Скоро вся Франция будет нюхать только из золотых табакерок!
- И табак этот будет золотой, - улыбнулся де Боссе.
Император ласково потрепал его за ухо, дав понять, что шутка понравилась.
Налюбовавшись изображениями сына и жены, Бонапарт велел выставить их портреты перед своей палаткой для воодушевления Старой гвардии.
- Vive lEmpereuer! Vive le Roi de Rome! - понеслись возгласы сбегавшихся со всех сторон гвардейцев.
Прислушиваясь к радостным воплям снаружи, Наполеон продиктовал приказ по армии:
"Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа доставит вам все необходимое: удобные московские квартиры и русских женщин без панталон. Пусть позднейшее потомство с гордостью скажет о каждом из вас: "Мой папа был француз!"
Когда Наполеон вместе с де Боссе вышел из палатки, оба портрета были, как мухами, облеплены возбужденными солдатами и офицерами.
Император слегка нахмурился.
- Уберите мальчика, - сказал он, грациозно-величественным жестом указывая на портрет наследника, - ему еще рано видеть поле сражения.
Римского короля унесли, но толпа гвардейцев продолжала нарастать. И вскоре Мария-Луиза исчезла с глаз мужа за чужими мундирами и шляпами.
Наполеон задрожал левой ногой, что обычно предвещало бурю.
- Уберите девочку, - сказал он адъютантам, - то есть не девочку... она уже... ей еще...
- Что, сир? - вежливо изогнулся де Боссе.
- Она слишком легко одета! - крикнул император. - Ей еще рано видеть вокруг себя столько масляных рож! Кто это нарисовал?
- Ваш придворный художник Франсуа Жерар.
- Ах, художник, - повторил Наполеон, выкручивая де Боссе ухо. - Все вы художники. Богема проклятая!
Адъютанты, подхватив изрядно потертую Марию-Луизу, бросились прятать ее в палатку.
Наполеон, в ярости оседлав коня, поскакал осматривать местность. Он мчался так быстро, что его продуло.
К вечеру у Наполеона из обеих ноздрей потекло. Но по-настоящему его беспокоило лишь, как бы русские опять не ускользнули у него из-под носа.
- Я верю в свою звезду, - говорил он доктору Луакре, колдовавшему вокруг него с лекарствами и примочками. - Меня ждет второй Аустерлиц.
- Да, да, вне сомнения, - заботливо соглашался тот. - Примите еще две пилюли, сир, и у вас будет сразу два Аустерлица.
- К дьяволу ваши пилюли! У меня от них изжога. Чего стоит наука, если она не в состоянии вылечить меня от насморка?! Выкиньте все ваши снадобья и налейте мне пинту старого доброго вина.
Доктор Луакре не посмел спорить. И всю оставшуюся ночь Наполеон жадно пил пунш. Густое сахарное вино лелеяло в нем сладкие мечты о завтрашней победе над Кутузовым.
Из-за простуды великий узурпатор не мог ни на минуту сомкнуть глаз и, прохаживаясь вокруг палатки со стаканом пунша, донимал часового.
- Как твое имя?
- Бенжамен, сир.
- С какого года в службе?
- С восемьсот пятого, сир.
- А! из стариков. Получили рис в полк?
- Получили, сир.
- А сухари?
- Получили, сир.
- Армия воюет желудком, - глубокомысленно заявлял Наполеон и с тревогой осведомлялся у дежурного генерала Раппа, не ушли ли русские. Услышав отрицательный ответ, он, голосом, чрезмерно гнусавым даже для француза, провозглашал: "Шахматы поставлены, игра начнется завтра!" - брал очередной стакан пунша и вновь отправлялся болтать с часовым.
- Ты рад быть моей пешкой, Люсьен?
- Как прикажете, сир, - отвечал гвардеец по имени Бенжамен.
- Получили дамок в полк?
- Получили, сир.
- Армия воюет не только желудком, - заключал Наполеон и отправлялся на поиски Раппа.
Около шести утра Наполеон набрел в тумане на Нея с Даву и велел им тотчас же "начать игру".
Восход солнца был встречен залпом тысячи орудий. глава 33