Глава 44
ПОВЫШЕНИЕ В ЧИНЕ
Дверь распахнулась настежь.
Ржевский отступил в тень, нащупывая на боку рукоять сабли.
В лавку, по-петушиному важно переставляя ноги, вошел круглолицый французский капитан конно-егерского полка. Брезгливо принюхиваясь, он уперся взглядом в Иосифа Соломоныча.
- Какая вонь! Помойка! Вы хозяин?
- Яволь, майн хер /Да, мой господин (нем.)/, - задрожал тот.
- Это вы тут жрете чеснок?
- Вам потерэть или нарэзать?
- Молчать! Здесь я буду держать своих лошадей.
- Ой мне, ой мне... - запричитал старик. - Куда мине столько навоза!
- Вы пруссак?
- Яволь, майн хер! По двоюродной прабабке отчима.
Французский капитан огляделся со все тем же гадливым выражением на лице.
- Капрал?! - удивился он, заметив в глубине комнаты Ржевского. - Что вы делаете в этом свинарнике?
- Искал, где бы выпить.
Капитан скривил губы, оглядывая его с головы до ног.
- В каком вы виде?! Не капрал, а чучело! Почему манжеты на локтях?
- Чтоб кулакам не мешали, - ответил Ржевский, не спеша направляясь к нему.
- Молчать! Почему грудь нараспашку?
- Заливал за воротник. Неплохое винцо было, между прочим.
Капитан выпучил глаза.
- Что за тон! Вы говорите с гвардейским офицером!
- Но все же не с парижской примадонной.
- Капрал, вы пьяны!
- Я бы и вам налил, капитан, да, жаль, один уксус остался.
Ржевский краем глаза приметил на своем пути увесистую табуретку.
Щеки француза раздувались от гнева.
- Вы позорите французскую армию!
- Велика важность.
- Я вас разжалую в солдаты!!
- А морда не треснет? - Ржевский взял табуретку в руку. - Господин капитан желает присесть?
И, не дожидаясь ответа, огрел его по лбу.
Не успев даже сказать "ma pauvre mere!" /"моя бедная мама!"/, француз рухнул ничком.
- Кажется, его хватил удар, - сказал Ржевский.
Раздев француза с помощью хозяина лавки, он примерил капитанский мундир.
- Будто на вас сшит, - зацокал языком Иосиф Соломоныч. - Вы на глазах растете в чине, господин поручик.
- От царя сей милости не дождешься, - усмехнулся Ржевский. - Кто смел, тот и съел.
Лавочник озабоченно сверкнул моноклем на бесчувственное тело француза:
- И что мине теперь делать с этим иродом?
- Сделайте ему обрезание. А как очнется, накормите мацой, чтоб не больно ругался. Счастливо оставаться, папаша! глава 45
ПОВЫШЕНИЕ В ЧИНЕ
Дверь распахнулась настежь.
Ржевский отступил в тень, нащупывая на боку рукоять сабли.
В лавку, по-петушиному важно переставляя ноги, вошел круглолицый французский капитан конно-егерского полка. Брезгливо принюхиваясь, он уперся взглядом в Иосифа Соломоныча.
- Какая вонь! Помойка! Вы хозяин?
- Яволь, майн хер /Да, мой господин (нем.)/, - задрожал тот.
- Это вы тут жрете чеснок?
- Вам потерэть или нарэзать?
- Молчать! Здесь я буду держать своих лошадей.
- Ой мне, ой мне... - запричитал старик. - Куда мине столько навоза!
- Вы пруссак?
- Яволь, майн хер! По двоюродной прабабке отчима.
Французский капитан огляделся со все тем же гадливым выражением на лице.
- Капрал?! - удивился он, заметив в глубине комнаты Ржевского. - Что вы делаете в этом свинарнике?
- Искал, где бы выпить.
Капитан скривил губы, оглядывая его с головы до ног.
- В каком вы виде?! Не капрал, а чучело! Почему манжеты на локтях?
- Чтоб кулакам не мешали, - ответил Ржевский, не спеша направляясь к нему.
- Молчать! Почему грудь нараспашку?
- Заливал за воротник. Неплохое винцо было, между прочим.
Капитан выпучил глаза.
- Что за тон! Вы говорите с гвардейским офицером!
- Но все же не с парижской примадонной.
- Капрал, вы пьяны!
- Я бы и вам налил, капитан, да, жаль, один уксус остался.
Ржевский краем глаза приметил на своем пути увесистую табуретку.
Щеки француза раздувались от гнева.
- Вы позорите французскую армию!
- Велика важность.
- Я вас разжалую в солдаты!!
- А морда не треснет? - Ржевский взял табуретку в руку. - Господин капитан желает присесть?
И, не дожидаясь ответа, огрел его по лбу.
Не успев даже сказать "ma pauvre mere!" /"моя бедная мама!"/, француз рухнул ничком.
- Кажется, его хватил удар, - сказал Ржевский.
Раздев француза с помощью хозяина лавки, он примерил капитанский мундир.
- Будто на вас сшит, - зацокал языком Иосиф Соломоныч. - Вы на глазах растете в чине, господин поручик.
- От царя сей милости не дождешься, - усмехнулся Ржевский. - Кто смел, тот и съел.
Лавочник озабоченно сверкнул моноклем на бесчувственное тело француза:
- И что мине теперь делать с этим иродом?
- Сделайте ему обрезание. А как очнется, накормите мацой, чтоб не больно ругался. Счастливо оставаться, папаша! глава 45