Глава 8
ЖЕНИХ ПОНЕВОЛЕ
За тысячу верст от Немана, по пыльной дороге через широкое поле катила коляска, запряженная парой гнедых.
Поручик Ржевский ехал к невесте.
Не по своей воле, а в угоду дяде, грозившему оставить его без наследства. "Хочу на Масленицу дедом стать, вот и весь сказ!" - заявил старик. "Да вы, дядюшка, и так уж три тысячи раз дед, - пробовал отвертеться поручик. - Внуки, чай, по всей Руси". Но дядя затряс кулаком: "Законного хочу, чтоб без блуда!" - и велел запрягать лошадей.
Ржевский хмуро смотрел в спину ямщика. Жениться не хотелось - жуть!
Возница полупьяным голосом тянул занудный мотив.
- На деревах листва зелена-а-а...
Перед коляской прошмыгнул заяц.
- Заяц у-у-у... - проныл ямщик. - Ой, да не к добру-у.
Ржевский вздохнул. Хоть бы невеста оказалась лицом не записной урод. А если страшилище подсунут?
Миновав поле, коляска углубилась в пролесок.
"А не послать ли дядюшку к чертовой бабушке? - мелькнуло у Ржевского. - Вместе с невестой, приданным и наследством?"
Нет, никак нельзя. Еще месяц назад и послал бы, а теперь - увы-с! Ржевский поморщился, вспоминая роковую партию в штосс. Допрыгался гусар. Допонтировался. Говорил же Денис Давыдов: "Не клади на червонную даму, братец. Заразу подцепишь!" Так нет же! Поставил все деньги, будто назло. И продулся. А дядя-бригадир - нет, чтобы выручить племянничка, сразу ультиматум: "Хочешь покрыть долги - женись!" Куда деваться? Из огня да в полымя.
Где-то вдалеке подала голос кукушка.
- Ку-ку, ку-ку, - тут же подхватил ямщик. - Оторви тебе ногу-у...
- О чем поешь, детина? - буркнул Ржевский.
- Как всегда, ваш благородь. Чаво вижу, то и пою. Вон дятел сидит. Чем не песня? Дятел, дятел... а-а-а... деревянная башка-а-а...
- Заглуши шарманку, борода! - не выдержал поручик. - И так настроения нет.
Ямщик умолк. Пристегнул лошадей:
- Но-о, падлы, шевелись!
Ржевский сменил положение ног. Дорожная тряска исподволь все сильнее разгоняла по жилам молодецкую кровь.
- Ты женат, любезный? - спросил Ржевский.
- Вестимо, женат. Как же мужику без этого?
- Без этого и впрямь никак. А что еще хорошего в браке?
- Ну-у, эта, как яво... медовый месяц.
- Славно тогда покуролесил?
- Звиняйте, барин, не помню. С медовухи не просыхал.
- Невеста, небось, хороша была?
Ямщик ухмыльнулся.
- Хороша-то хороша, только спеси до шиша! Вы думаете, ваш благородь, отчего у меня так руки трясутся?
- От водки.
- Не-а, от жены, пропади она пропадом. Столько лет вместе маемся как кошка с собакой. Одна радость, когда на печке. Как долото свое достанешь, да как впаришь ей по самые бубенчики...
- А-ну пришпорь, любезный! - гаркнул Ржевский, подкручивая усы. - Пусть невеста хоть записной урод: с лица воду не пить.
- Но-о, но-о-о, залетныя! - заорал на лошадей развеселившийся ямщик.
За поворотом им навстречу выкатила цыганская кибитка. Лохматый седой цыган правил неказистой лошадкой, рядом с ним сидела молодая цыганка.
- Эй, барин, позолоти ручку! - проезжая мимо, крикнула она. - На любовь погадаю, всю правду расскажу.
Слово "любовь", вылетевшее из уст очаровательной дикарки, пронзило гусарское сердце.
- Стой! - крикнул ямщику Ржевский. Цыганок в его донжуанском списке еще не было.
Подобрав юбки, девушка спрыгнула с кибитки и грациозной походкой направилась к нему сквозь вихри дорожной пыли. Она была щедро одарена той необузданной красотой, что всегда отличает цыганское племя от иных южан.
- Как звать тебя? - спросил поручик, залюбовавшись ее не по годам большой грудью.
- Фрима.
В его руке блеснул целковый.
- Муж? - по-свойски кивнул Ржевский на цыгана, который, равнодушно глядя на них, покуривал трубку.
- Нет, отец. Разве не знаешь, что у замужних цыганок голова покрыта?
- Да мне все равно с кем... А волосы у тебя красивые, Фрима!
Попробовав монету на зубок, цыганка с таинственной улыбкой спрятала ее меж грудей.
- Смотри не затеряй денежку-то, - усмехнулся Ржевский, проводив монету взглядом, насколько это позволял вырез платья.
- Спасибо, добрый барин. - Цыганка прикрыла грудь расписным платком с плеча. - Сейчас все узнаешь: что было, что есть и что с тобой будет.
- Что со мной было, и сам знаю: карты, бабы, пьянки, драки. Ты скажи, Фрима, что нынче ждет?
- Как хочешь, сокол ясный.
Словно изголодавшаяся волчица, она вцепилась в его руку, развернув ее ладонью кверху.
- Вижу дорогу дальнюю...
- Да я уж почти доехал, - перебил Ржевский. - Ты поведай, какова невеста? Крива ли? Дурна ли? Глупа ль как пробка?
Цыганка задумчиво провела пальцем по его ладони.
- Вижу дом и красна девица в нем.
- Ну да, да! Невеста это моя. И что она?
- Два лица у нее...
- Чушь собачья! Как такое может быть?
- Простите, ваш благородь, - обернулся на козлах ямщик, - у моего кума в деревне как-то теленок родился - так в точности о двух головах! Правда, сдох быстро.
- Помолчи, любезный, тут дело сурьезное! - одернул его Ржевский. - Может, Фрима, на ладонь грязь какая налипла? Так ты плюнь, не обижусь.
- Ой, лучше не спорь, барин, а слушай. Одна суженая твоя мила, другая лиха. Какая по нраву придет, ту и полюбишь. Да все равно она же и окажется.
- Фу, ни хрена не понимаю! Ты прямо скажи, невеста хоть при деньгах?
- При деньгах, да не к чему они тебе. Дорога дальняя тебя ждет.
- Обратно в полк?
- Да, в полк. Много путей в узел свяжутся и развяжутся. Будет смерть над тобой кружить, да гнезда не совьет. И назначена тебе судьбой в палатах каменных встреча со страшным человеком в сером.
- С кем же это?
- На ладони твоей начертано имя его. На "Б" начинается.
- Страшный человек на "Б"? - повторил Ржевский. - Барклай... Багратион... Беннигсен... вроде не страшилы. Хотя Беннигсен, конечно, порядочная сволочь.
- Позолоти ручку, барин, может, все буквы разберу.
Он вручил цыганке еще один целковый, посоветовав с усмешкой:
- Под юбки спрячь: так надежнее будет.
Она ощерила острые зубки.
- Не твоя печаль, сокол ясный, - и, спрятав монету на груди, сказала: - Встреча с самим Буонапарте тебя ждет!
- Ну да? В гробу я его видал!
Глаза цыганки вспыхнули как порох.
- Не смейся, барин, - беду накличешь. Вся судьба твоя на руке расписана.
- И то правда, ваш благородь, - опять встрял ямщик. - Моему куму той весной нагадали, что примет он смерть от курицы. Просто курам на смех! Кум, знамо дело, посмеялся. А потом за обедом, как курятину есть стал, про предсказание вспомнил, опять смех его разобрал - точно вас теперича, - а кость ему вдруг хрясь! да поперек горла! - с тех пор в гробу лежит.
- Жевать надо было лучше, - отмахнулся Ржевский. - Почему, Фрима, ты о страшном рандеву говоришь? Мы с французами нынче в друзьях. Может, мне от Наполеона орден Почетного легиона перепадет?
- Нет, барин. Понесутся кони во всю прыть, и будет вокруг море огня. И от встречи той решится судьба древней столицы.
- Парижа, что ли?
Она покачала головой, обронив загадочно:
- Туман низко стелется, барин. - Ее палец опять заплутал по его ладони. - Сегодня услышишь ты ужасную весть. И если сбудется сие, то и все прочее, что нагадано - сбудется! А теперь прощай.
- Спасибо, Фрима. Дай, что ли, поцелую на посошок.
- Э-э, не обижай свою невесту, барин!
Цыганка запрыгнула в кибитку, и цыган, невозмутимо попыхивая трубкой, тронул лошадку с места.
- И вот еще что, поручик, - крикнула цыганка издали. - Не бывать вам ротмистром!
Ржевский открыл рот и закрыл его, только когда кибитка исчезла за деревьями. Эту фразу он ранее слышал только от одного человека.
Императора Александра!
- Ну и нагадала, чертовка, - сплюнул Ржевский. - Во век не расхлебаешь!
...Весть о войне застала поручика Ржевского в гостях, когда он был уже изрядно под хмельком.
Неожиданно в самый разгар веселья на балу появился генерал-губернатор. Решительно растолкав танцующих, он выступил на середину зала и властно взмахнул рукой.
Музыка угасла. Все в недоумении повернулись к позднему гостю.
- За такие коленца можно и к барьеру... - начал было Ржевский, но потонул за спинами любопытных дам, окруживших генерала.
- Дамы и господа! - громко объявил генерал. - Тринадцатого числа армия Наполеона форсировала Неман.
Короткий вздох пронесся среди гостей.
- Прошу всех офицеров вернуться на место службы. Надеюсь, господа, каждый из вас честно исполнит свой долг.
- Отлично-с! - шагнул вперед Ржевский. - За царя, за Родину нам сладко умереть! Седлай!!
И, забыв поцеловать на прощание невесту, поручик Ржевский пулей ринулся к российским границам, навстречу Наполеону и своей судьбе. глава 9
ЖЕНИХ ПОНЕВОЛЕ
За тысячу верст от Немана, по пыльной дороге через широкое поле катила коляска, запряженная парой гнедых.
Поручик Ржевский ехал к невесте.
Не по своей воле, а в угоду дяде, грозившему оставить его без наследства. "Хочу на Масленицу дедом стать, вот и весь сказ!" - заявил старик. "Да вы, дядюшка, и так уж три тысячи раз дед, - пробовал отвертеться поручик. - Внуки, чай, по всей Руси". Но дядя затряс кулаком: "Законного хочу, чтоб без блуда!" - и велел запрягать лошадей.
Ржевский хмуро смотрел в спину ямщика. Жениться не хотелось - жуть!
Возница полупьяным голосом тянул занудный мотив.
- На деревах листва зелена-а-а...
Перед коляской прошмыгнул заяц.
- Заяц у-у-у... - проныл ямщик. - Ой, да не к добру-у.
Ржевский вздохнул. Хоть бы невеста оказалась лицом не записной урод. А если страшилище подсунут?
Миновав поле, коляска углубилась в пролесок.
"А не послать ли дядюшку к чертовой бабушке? - мелькнуло у Ржевского. - Вместе с невестой, приданным и наследством?"
Нет, никак нельзя. Еще месяц назад и послал бы, а теперь - увы-с! Ржевский поморщился, вспоминая роковую партию в штосс. Допрыгался гусар. Допонтировался. Говорил же Денис Давыдов: "Не клади на червонную даму, братец. Заразу подцепишь!" Так нет же! Поставил все деньги, будто назло. И продулся. А дядя-бригадир - нет, чтобы выручить племянничка, сразу ультиматум: "Хочешь покрыть долги - женись!" Куда деваться? Из огня да в полымя.
Где-то вдалеке подала голос кукушка.
- Ку-ку, ку-ку, - тут же подхватил ямщик. - Оторви тебе ногу-у...
- О чем поешь, детина? - буркнул Ржевский.
- Как всегда, ваш благородь. Чаво вижу, то и пою. Вон дятел сидит. Чем не песня? Дятел, дятел... а-а-а... деревянная башка-а-а...
- Заглуши шарманку, борода! - не выдержал поручик. - И так настроения нет.
Ямщик умолк. Пристегнул лошадей:
- Но-о, падлы, шевелись!
Ржевский сменил положение ног. Дорожная тряска исподволь все сильнее разгоняла по жилам молодецкую кровь.
- Ты женат, любезный? - спросил Ржевский.
- Вестимо, женат. Как же мужику без этого?
- Без этого и впрямь никак. А что еще хорошего в браке?
- Ну-у, эта, как яво... медовый месяц.
- Славно тогда покуролесил?
- Звиняйте, барин, не помню. С медовухи не просыхал.
- Невеста, небось, хороша была?
Ямщик ухмыльнулся.
- Хороша-то хороша, только спеси до шиша! Вы думаете, ваш благородь, отчего у меня так руки трясутся?
- От водки.
- Не-а, от жены, пропади она пропадом. Столько лет вместе маемся как кошка с собакой. Одна радость, когда на печке. Как долото свое достанешь, да как впаришь ей по самые бубенчики...
- А-ну пришпорь, любезный! - гаркнул Ржевский, подкручивая усы. - Пусть невеста хоть записной урод: с лица воду не пить.
- Но-о, но-о-о, залетныя! - заорал на лошадей развеселившийся ямщик.
За поворотом им навстречу выкатила цыганская кибитка. Лохматый седой цыган правил неказистой лошадкой, рядом с ним сидела молодая цыганка.
- Эй, барин, позолоти ручку! - проезжая мимо, крикнула она. - На любовь погадаю, всю правду расскажу.
Слово "любовь", вылетевшее из уст очаровательной дикарки, пронзило гусарское сердце.
- Стой! - крикнул ямщику Ржевский. Цыганок в его донжуанском списке еще не было.
Подобрав юбки, девушка спрыгнула с кибитки и грациозной походкой направилась к нему сквозь вихри дорожной пыли. Она была щедро одарена той необузданной красотой, что всегда отличает цыганское племя от иных южан.
- Как звать тебя? - спросил поручик, залюбовавшись ее не по годам большой грудью.
- Фрима.
В его руке блеснул целковый.
- Муж? - по-свойски кивнул Ржевский на цыгана, который, равнодушно глядя на них, покуривал трубку.
- Нет, отец. Разве не знаешь, что у замужних цыганок голова покрыта?
- Да мне все равно с кем... А волосы у тебя красивые, Фрима!
Попробовав монету на зубок, цыганка с таинственной улыбкой спрятала ее меж грудей.
- Смотри не затеряй денежку-то, - усмехнулся Ржевский, проводив монету взглядом, насколько это позволял вырез платья.
- Спасибо, добрый барин. - Цыганка прикрыла грудь расписным платком с плеча. - Сейчас все узнаешь: что было, что есть и что с тобой будет.
- Что со мной было, и сам знаю: карты, бабы, пьянки, драки. Ты скажи, Фрима, что нынче ждет?
- Как хочешь, сокол ясный.
Словно изголодавшаяся волчица, она вцепилась в его руку, развернув ее ладонью кверху.
- Вижу дорогу дальнюю...
- Да я уж почти доехал, - перебил Ржевский. - Ты поведай, какова невеста? Крива ли? Дурна ли? Глупа ль как пробка?
Цыганка задумчиво провела пальцем по его ладони.
- Вижу дом и красна девица в нем.
- Ну да, да! Невеста это моя. И что она?
- Два лица у нее...
- Чушь собачья! Как такое может быть?
- Простите, ваш благородь, - обернулся на козлах ямщик, - у моего кума в деревне как-то теленок родился - так в точности о двух головах! Правда, сдох быстро.
- Помолчи, любезный, тут дело сурьезное! - одернул его Ржевский. - Может, Фрима, на ладонь грязь какая налипла? Так ты плюнь, не обижусь.
- Ой, лучше не спорь, барин, а слушай. Одна суженая твоя мила, другая лиха. Какая по нраву придет, ту и полюбишь. Да все равно она же и окажется.
- Фу, ни хрена не понимаю! Ты прямо скажи, невеста хоть при деньгах?
- При деньгах, да не к чему они тебе. Дорога дальняя тебя ждет.
- Обратно в полк?
- Да, в полк. Много путей в узел свяжутся и развяжутся. Будет смерть над тобой кружить, да гнезда не совьет. И назначена тебе судьбой в палатах каменных встреча со страшным человеком в сером.
- С кем же это?
- На ладони твоей начертано имя его. На "Б" начинается.
- Страшный человек на "Б"? - повторил Ржевский. - Барклай... Багратион... Беннигсен... вроде не страшилы. Хотя Беннигсен, конечно, порядочная сволочь.
- Позолоти ручку, барин, может, все буквы разберу.
Он вручил цыганке еще один целковый, посоветовав с усмешкой:
- Под юбки спрячь: так надежнее будет.
Она ощерила острые зубки.
- Не твоя печаль, сокол ясный, - и, спрятав монету на груди, сказала: - Встреча с самим Буонапарте тебя ждет!
- Ну да? В гробу я его видал!
Глаза цыганки вспыхнули как порох.
- Не смейся, барин, - беду накличешь. Вся судьба твоя на руке расписана.
- И то правда, ваш благородь, - опять встрял ямщик. - Моему куму той весной нагадали, что примет он смерть от курицы. Просто курам на смех! Кум, знамо дело, посмеялся. А потом за обедом, как курятину есть стал, про предсказание вспомнил, опять смех его разобрал - точно вас теперича, - а кость ему вдруг хрясь! да поперек горла! - с тех пор в гробу лежит.
- Жевать надо было лучше, - отмахнулся Ржевский. - Почему, Фрима, ты о страшном рандеву говоришь? Мы с французами нынче в друзьях. Может, мне от Наполеона орден Почетного легиона перепадет?
- Нет, барин. Понесутся кони во всю прыть, и будет вокруг море огня. И от встречи той решится судьба древней столицы.
- Парижа, что ли?
Она покачала головой, обронив загадочно:
- Туман низко стелется, барин. - Ее палец опять заплутал по его ладони. - Сегодня услышишь ты ужасную весть. И если сбудется сие, то и все прочее, что нагадано - сбудется! А теперь прощай.
- Спасибо, Фрима. Дай, что ли, поцелую на посошок.
- Э-э, не обижай свою невесту, барин!
Цыганка запрыгнула в кибитку, и цыган, невозмутимо попыхивая трубкой, тронул лошадку с места.
- И вот еще что, поручик, - крикнула цыганка издали. - Не бывать вам ротмистром!
Ржевский открыл рот и закрыл его, только когда кибитка исчезла за деревьями. Эту фразу он ранее слышал только от одного человека.
Императора Александра!
- Ну и нагадала, чертовка, - сплюнул Ржевский. - Во век не расхлебаешь!
...Весть о войне застала поручика Ржевского в гостях, когда он был уже изрядно под хмельком.
Неожиданно в самый разгар веселья на балу появился генерал-губернатор. Решительно растолкав танцующих, он выступил на середину зала и властно взмахнул рукой.
Музыка угасла. Все в недоумении повернулись к позднему гостю.
- За такие коленца можно и к барьеру... - начал было Ржевский, но потонул за спинами любопытных дам, окруживших генерала.
- Дамы и господа! - громко объявил генерал. - Тринадцатого числа армия Наполеона форсировала Неман.
Короткий вздох пронесся среди гостей.
- Прошу всех офицеров вернуться на место службы. Надеюсь, господа, каждый из вас честно исполнит свой долг.
- Отлично-с! - шагнул вперед Ржевский. - За царя, за Родину нам сладко умереть! Седлай!!
И, забыв поцеловать на прощание невесту, поручик Ржевский пулей ринулся к российским границам, навстречу Наполеону и своей судьбе. глава 9